Мій заповіт

Як умру, то поховайте
Мене на могилі,
Серед степу широкого
На Вкраїні милій.

Поховайте, та вставайте,
Кайдани порвіте
І вражою злою кров’ю
Волю окропіте!
Т. Г. Шевченко

Як умру, то поховайте
Мене на могилі,
На цвинтарі єврейському
На Вкраїні милій.

Поховайте — та сідайте,
Поміркуйте нині,
Чи то варто ворожнечу
В Україні сіять.

Припиніть, панове, бійки
Всі поміж собою.
Замиріться вже нарешті
З донькою Москвою.

Не соромтесь, а пишайтесь,
Що в давнині сивій
Україна стала ненькой
Братньої Росії.

І забудьте про зненависть —
Москалям, ляхам і юдам
Хай щастить у спілкуванні
З українським людом.

Щоб онуки наші згодом
Геть в усіх країнах
Гордовито промовляли —
Вони з України!

Як умру — то поховайте —
Що іще робити?
Щосторіччя, не забудьте,
Приносіте квіти…

І мене, старого жида,
В братстві вольнім, новім
Не забудьте, пом’яніте
Незлим, тихим словом.

1996

* * *

Белые биты,
Красные ль биты невдалеке?
Поровну.
Трупы убитых
Плывут по реке
В одну сторону.

* * *

Истлевают иконы,
Горят фетиши…
«По коням! по коням! —
Веру ищи!»

И скачут кони
По могилам:
«О Боже! Боже!
Помоги нам!..»

Рождение ритма
(анализ фашизма)

1

Спелись двое.
И третий к ним.
Возник из воя
Какой-то ритм.

Трое — что рота
Перед одним,
И вот четвертый
Вторит им.

Вторят упоенно,
И уж царит
Многомиллионный
Тотальный ритм.

Гудит органно
Тотальный ритм —
Бруно Джордано
В костре горит.

В Берлине книжные
Костры горят —
Инакомыслящих —
В концлагеря.

В ритме джаза
Толпа вопит —
Опять все та же
Борьба за ритм.

И в ритме джазовом
Пойдут — в штыки
Тотально ражие
Штурмовики.

2

Мерно движнье,
Размерен марш —
Сердцебиенье
Огромных масс.

Но мало
многих
Построить в ряд,
И психо-
логию
В хаки рядят.

В ритм ноги
Под счет «ать-два»! —
Чтоб психо-
логия —
У всех одна.

«Они все разные!
Зачем же им
Идти всем разом
Под общий ритм?

Все бред. Не верю я!»
Но страх сковал —
Лаврентий Берия
Там правит бал.

Тотальный метод
Сплоченья масс:
«Не с нами этот —
Он против нас!»

Сапогами месят
Чужих тела.
И не из мести,
А просто так.

И просто унизить,
Втоптать,
убить!
Не жалко жизней,
Чтоб ритм не сбить.

3

Не полки — народы
Шагают в ритм,
И каждый уходит,
Чтоб победить.

Улыбки щерят —
Каков искус! —
И каждый верит:
«Gott mit uns».

И к смерти, к смерти
Идут полки —
Все лица серые,
Как штыки.

Победа! Ритм
Един у всех!
Зачем убитым
Такой успех?

Но через трупы
Шагает ритм —
Барабанен, трубен,
Непобедим!

4

Сидим, как мыши, —
Замки на дверь,
А рядом дышит
Огромный зверь.

Но разве сломишь
Такую мощь…
Кого на помощь
Ты позовешь?

5

Спелись двое.
И третий к ним.
Возник из воя
Какой-то ритм.

Трое — что рота
Перед одним…

1972

* * *

Я народився тут, в моїй Украйні.
Я є єврей — i не зречусь того.
I від Росії не зречусь — принаймні
Вона колиска розуму мого.

Ізраїль — то вітчизна моїх генів.
Украйна — батьківщина мого тіла.
Росія — в серці, в мозку, у легенях
Назавжди свій відбиток залишила.

I отже трьох батьків я маю — три народи,
Що рівной мірою споріднені мені.
Я їх не зраджу. Навіть при нагоді,
Якщо засперечаються вони.

Боронь нас, Боже, від такого лиха!
Але якщо судився вже двобій,
Не буду я відсиджуватись тихо,
Бо біль всіх трьох — мій особистий біль

Устану я поміж ворожі клани —
3ірвіть на мені лють свою усю!
Російський я єврей в моїй Украйні —
В мене стріляйте —
я вас всіх люблю.

1995

* * *

Я с родины не уезжал.
За что ее лишен?
Б. Чичибабин

Я не знаю, де краще —
За кордоном чи вдома,
Де зустріну я більше
Рідних, близьких, знайомих.

Що то є — батьківщина
Як не дружнєє коло!,
І якщо воно зникне —
Все то зайве навколо.

Я проходив по місту,
І дома посміхались:
Тут живе мій товариш,
Тут вона — ми кохались.

Я проходжу по місту —
І будинки похмурі:
Той товариш — в Канаді,
Та любов — в Сінгапурі.

Розмовлять вже нема з ким.
Ні, не тільки євреї
Покидають Украйну —
В життьовій лотереї.

І занепад в усьому.
Ні, не тільки у їжі —
Співрозмовник останній
Моє місто залишив.

Я не знаю, що далі
Нас спіткає в дорозі,
Але так Україна — вмре! —
Й то буде невдовзі.

Ми позбудемось долі,
Ми загубим нащадків.
Інтелект не відновиш.
Що залишим на згадку?

Може, новий Чорнобиль?
Або інше на черзі?
Схаменемося, може?
Ми живемо на лезі —

Чи то бути чи ні
Цій частині Європи?
Чи то все то пусте —
Взагалі — марноклопіт…

Я не знаю, де краще —
За кордоном чи вдома,
Де зустріну я більше
Рідних, близьких, знайомих…

1996

Шлемазл

Глупый еврей — по-простому, шлемазл —
Где-то встречался среди персонажей
Не только у Шолом-Алейхема.

Раньше его описал Сервантес:
Хитроумный идальго, сошедший с небес:
Сойти было больше некому.

Над ними смеялись. Как и над Христом —
Хитроумным шлемазлом,
Распятым потом.

2004

* * *

Когда Авраам зачал
Исмаила и Исаака,
Ему было около ста.
Однако,
От этого семени
Пошли иудеи,
Христиане и мусульмане.
Нет ушедшего времени —
Cроки назначаем мы сами.
И роль свою в жизни.
Ты станешь Агарью?
Саррой?
Эсфирью?
Или Марией?
Кого ты полюбишь?
Кого родишь?
Где это будет?
Вифлеем?
Харьков?
Нью-Йорк?
Париж?

* * *

Товарищ, верь!..
Александр Пушкин

Коммунисты, вперед!
Александр Межиров

Он первым бросался под пули.
Он амбразуру собой закрывал.
И он же держал наши спины под дулом,
И он же нас в ГУЛАГ отправлял.

Он не заметил, как вымер и опустел
Загон, где он нас держал…
Он вместе с нами шел на расстрел.
Сам расстрелян. И нас расстрелял.

Палач и жертва — а плоть одна,
Кровь генами
и убийствами перемешалась.
Нам всю предстоит испить до дна —
Эту кровавую чашу.

Он голову сам положил на плаху.
И сам ее отрубил. Топором!
Изощренная технология… Надо плакать —
А я смеюсь! Мне достанется, и поделом:

Его голова в смертном оскале
Кричит, что праведно был он казнен:
«Да здравствует Ленин,
да здравствует Сталин
Под сенью красных знамен!»

Он снова встает — безголовый и красный
От крови своей и чужой…
Он снова зовет нас, еще и еще раз
Под стяг окровавленный свой.

Он честен. Он искреннен
в жертвенной жажде:
В сирой покорности — всех уравнять…
Он нас убедил. И уже не однажды…
Способен убедить и опять!

Коммунисты, вперед! Но, товарищ, не верь
Призывам Саванаролы!
Он честен! Но только снова сгорев —
Вместе с ним, — мы поймем снова,

Что нам уроки — впустую! Нас не научить
Распоряжаться своей судьбою,
Самим решать, как любить и как жить…
Констатирую. С болью.

1996

Новый строй. 1995 год

Ю. Г. Буртину

Знобит. То холодно, то жарко…
Что выбрать — это или то:
Там комиссар стоит в кожанке —
Здесь киллер в кожаном пальто…

И предстоит нам разобраться,
Кто хуже — эти или те.
Что предпочтем — достаток в рабстве
Или свободу в нищете?

Что ж — погадаем! Чет ли, нечет,
Кто прав — кто нет, где верх — где низ…
Что предпочтем — легальный рэкет
Иль фарисейский коммунизм?

Сменили вехи мы и флаги,
Сменили галс, сменили курс…
Но в том же мы Архипелаге!
Как выплыть? Править — не берусь!

Да есть ли выбор, в самом деле?
Кто слушать станет нас с тобой? —
Команда прежняя при деле,
И прежний Роджер над кормой!

* * *

М. С. Горби

За что цари любят шутов?
Цари знают основу основ —
Закон всех поколений:
От подношений до поношений —
Хоть дать хоть взять —
Рукой подать.

Царя и шута «всея» —
Любит крайних Расея.
Их — жалея — казнит,
Никогда не жалея…
Этот обычай возник
У тебя издревле, Расея.

Шуты тоже любят царей —
Вместе помирать веселей.
Судьба у них, у крайних, одна —
Или плаха или сума.

Самых лучших своих детей
Поэтов, ученых, шутов, царей —
Ты, как котят, Россия, топила,
Не жалея: нас много, мы сила!

И идешь по миру — что по-миру,
На корню изведя своих Нобелей.
Вперед, Россия, не ты одна
Лучших детей палачу отдала.
Дети твои — цари и шуты
Все понимают. Лучше, чем ты.

2004